Ржавая, истрескавшаяся земля скатывалась округлым холмом к широкой реке, медленно тащившей мутные воды к самому горизонту. На макушке холма, словно срезанной тупым инструментом, высилась кирпично-глиняная башня - единственная по-настоящему вертикальная линия в округе. Для того, кто поднимался с реки, она казалась законченной и цельной, но стоило обогнуть ее хоть чуть-чуть, как открывалась рваная выемка, словно кто-то надкусил вершину  с северо-запада, как большое яблоко. Кирпич крошился от ветра и падал осколками вниз, и не сразу становилось понятно, что эта сторона башни никогда не была достроена, а не разрушена позже. Какие стечения судьбы остановили ее строителей, когда до завершения оставалось лишь несколько зубцов и высоких стрельчатых оконных проемов?
В одной из арок сиротливо качался полуистлевший трос от механического подъемника, ветер расплетал его концы, превратив их в мохнатую неряшливую кисть. Деревянные леса лежали веером на по всей площадке, полузасыпанные песком. Они выглядели так, будто какая-то сила стряхнула их с башни одним движением, да так и оставила лежать. Среди балок, приглядевшись, можно было заметить и прочие строительные инструменты: лопаты и молотки, мастерки и отвесы, колесо от тележки и узкое корыто, перевернутое вверх дном. Что бы ни помешало строителям, оно сделало это быстро, не позволив даже забрать инструмент.
Черный ворон, яркое чернильное пятно на желтом фоне и единственное здесь живое существо, каркнув, вылетел вдруг из окна, опустился на брусок у самого порога и принялся самозабвенно что-то долбить: это была долгая белая кость, выступающая одним концом из песка.